Модерн в Царском Селе
Усадьбы Царского Села: “Усадьбу эту можно считать отправной вехой в становлении петербургского модерна.
Типичная, даже ординарная по английским меркам, она оказалась ключевым памятником для несколько запаздывающей в своем развитии русской архитектуры“.
Здание состоит из парадного и служебного корпусов, соединенных переходом, и имеет Г-образную конфигурацию плана.
Нижний этаж – кирпичный, верхний покрыт фактурной штукатуркой внабрызг.
Разнообъемный и цветовой силуэт комплекса создается чередованием треугольных и трапециевидных щипцов, затейливым рисунком фахверка с прямоугольными, наклонными – “елочкой” – и криволинейными элементами, сочетанием открытой кирпичной кладки и оштукатуренных поверхностей.
Функциональный свободный план построен соответственно назначению групп помещений и условиям естественного освещения.
Идея единства внутреннего пространства и внешнего облика выражена в нерегулярности ритмического строя асимметричных, не повторяющих друг друга фасадов, разнообразие оконных проемов – то узких, то широких, смещенных с вертикальных осей.
«С разрешения Его императорского высочества великого князя Владимира Александровича во вторник, 25 марта, состоялся осмотр строящейся дачи великого князя Бориса Владимировича в Царском Селе…
…на осмотр дачи великого князя Бориса Владимировича в Царском Селе собралось 20 членов Общества, которым осмотр дачи доставил большой интерес, так как многое в постройке этой, производимой англичанами, по приемам своим ново и не согласно с приемами русских строителей».
Он жил в своем царскосельском дворце-коттедже холостой рассеянной жизнью лейб-гусарского офицера.
Облик здания вызывает ассоциации с Тюдоровской эпохой.
Неоромантическая интерпретация традиционных форм английского жилица отражала не только историзм образного языка.
Главное, что переосмысление средневекового опыта помогало достичь органической целостности, выработать новые, по сравнению с эклектикой, принципы формообразования.
Именно дача великого князя Бориса Владимировича явилась первым в петербургском строительстве образцом, где эти принципы воплотились на системном уровне.
«А.И. фон Гоген сделал сообщение о новом дворце его императорского высочества великого князя Бориса Владимировича, построенном в Царском Селе двумя английскими архитекторами гг. Шербоном и Скоттом».
Великий князь Кирилл Владимирович вспоминал, что в начале 1904 года он провел несколько недель в Царском Селе «сначала с родителями, а потом с братом Борисом.
В своем загородном доме, построенном в английском стиле фирмой „Мейпл и Ко“, он держал весьма колоритных слуг-англичан, дворецкого и кучера».
«…в кругах близких Борису Владимировичу, его любили и очень ценили, а в широких кругах общественности критиковали и рассказывали о нем всякие небылицы, которые портили ему репутацию и отзывались и на его братьях».
Выбирая место для особняка, английские архитекторы заранее разрабатывали план парка, в котором определяли положение всех усадебных построек.
«Мысль о Борисе мне слишком не симпатична и я уверена, что наша дочь никогда не согласится выйти за него замуж…Отдать чистую, свежую, на 18 лет его моложе девушку…полуизношенному, пресыщенному…человеку 38 лет, чтобы она жила в доме, где он сожительствовал со столькими женщинами!»
В композиции прослеживается взаимообратимость утилитарного и художественного, конструктивного и декоративного начал.
Многоскатная кровля и дымоходные трубы превращены в эстетически полноценные элементы целого.
Если сам дворец напоминает коттедж и отмечен печатью “народной” простоты, то Запасной дом, преимущественно утилитарный по назначению, отличается изяществом и рафинированностью форм.
Живописная композиция Запасного дома с фахверковыми щипцами и черепичными крышами, красно-кирпичными стенами и лежачими окнами вторит дворцу-“коттеджу”.
Однако фон Гоген создал более сложную разнообъемную структуру, дополненную круглой лестничной башенкой.
Сопоставления красного кирпича и черепицы с шероховатой серо-охристой штукатуркой, известняком цоколя и контрастной графикой фахверка выявляют архитектонику здания и вместе с тем раскрывают, акцентируют естественные свойства каждого материала, его конструктивною роль и эстетическую самоценность.
В восточной части помещалось экипажное хозяйство, в западной – один из первых петербургских гаражей и квартира шофера.
Усадьба “спрятана” в глубине парка от посторонних глаз густыми кронами деревьев и высокой оградой.
Усадьбы Царского Села. «3 сентября [1915 г.] с фронта из Вильно [в Ставку] приехал с особым поручением вел. кн. Борис Владимирович, командовавший. Атаманским казачьим полком.
За блестящее дело полка при Лежио (25 окт. 1914 г.) вел. кн. получил Святого Георгия 4-й степени, а 23 ноября [1914 г.] был произведен в ген.- майоры и пожалован в Свиту его величества. Его любили в полку, он был популярен, и это доходило до Государя.
[…] Во время свидания со своим двоюродным братом у Государя возникла мысль сделать его походным атаманом всех казаков и держать его при Ставке, что связывало бы ближе казачество с Государем во время войны. Это и было сделано немного позже, а пока вел. князь вернулся в полк».
Он был рядом с Николаем II вплоть до 8 марта, когда, подписав прощальный приказ по армии, император покинул Ставку Верховного Главнокомандующего.
В дальнейшем Борис Владимирович оказался под домашним арестом в своем царскосельском коттедже за то, что «медлил с признанием нового строя».
Только в конце августа 1917 года он смог уехать из революционного Петрограда и присоединиться к матери и младшему брату Андрею в Кисловодске.
В августе 1918 года он вместе с младшим братом Андреем был арестован большевиками в Кисловодске.
Великих князей под конвоем доставили в Пятигорск, но вскоре почему-то освободили.
«Борис и Андрей Владимировичи обязаны спасением своих жизней поразительному совпадению, к которому, если бы его описал романист, читатель отнесся бы с недоверием.
Комиссар большевистского отряда, которому было приказано расстрелять этих двух великих князей, оказался бывшим художником, который провел несколько лет жизни в Париже в тяжкой борьбе за существование, тщетно надеясь найти покупателя для своих картин.
За год до войны великий князь Борис Владимирович, прогуливаясь по Латинскому кварталу, натолкнулся на выставку художественно нарисованных подушек. Они понравились ему своей оригинальностью, и он приобрел их значительное количество. Вот и все. Большевистский комиссар не мог убить человека, который оценил его искусство»
После взятия Кисловодска белыми, великие князья вернулись в город, а затем перебрались в Анапу.
Здесь Борис Владимирович сблизился Зинаидой Сергеевной Елисеевой, вскоре ставшей его женой.
Дочь военного инженера С. А. Рашевского, погибшего в 1904 году при обороне Порт-Артура, ранее была замужем за купцом Н. Елисеевым.
В марте 1919 года супруги навсегда покинули Россию.
Памятники Царского Села. Интерьеры дачи. Холл.
Усадьбы Царского Села. Интерьеры коттеджа сохранили значительную часть убранства: дубовые панели обшивки, мраморные камины резные колонки и плафоны, остатки витражей, тисненые обои, отдельные предметы мебели, оконная и дверная фурнитура.
На первом этаже расположены – Кабинет, Музыкальная гостиная, Столовая и Курительная гостиная.
Благодаря расположению комнат в той или иной части дома, их размерам, сообщению между собой, степени освещенности и характерным деталям интерьера можно определить назначение всех помещений господской части дворца, которые концентрируются вокруг центрального холла.
Огромный двухъярусный холл составляет интегрирующее звено парадной части дачи. Он освещен огромным витражом простого геометрического рисунка.
Благодаря центральному холлу планировка решена компактно, без коридоров, но его связь с комнатами выглядит несколько механистичной.
С трех сторон холл опоясывает дубовая галерея с балюстрадой, опирающейся на фигурные столбы.
Стены холла внизу обшиты профилированными дубовыми панелями.
Двухъярусный камин из светлого камня украшен зеркалом в резной раме, лучковым фронтоном и массивным антаблементом.
Усадьбы Царского Села. Столовая.
Занимает большое помещение с трехгранным эркером. Дверь из нее ведет в Курительную гостиную.
Столовая оформлена тиснеными обоями в золотисто-черных тонах с рельефным рисунком, стилизованным под ренессанс.
Плафон украшен дубовой трельяжной решеткой крупного геометрического рисунка с розетками.
Есть угловой камин с остекленным шкафчиком. Восточная стена Столовой обшита дубом.
Еще одна дверь ведет в буфетную, длинный коридор из которой ведет в служебную половину здания.
Курительная
Оформлена по периметру дубовыми панелями. Схерху – широкий фриз с кронштейнами.
Стены затянуты обоями в золотисто-коричневых тонах с тисненым рисунком (плоды граната, листья аканта, цветы).
По сторонам углового двухъярусного камина встроены два полукруглых дивана.
Топка камина отделана черным с серо-зелеными прожилками мрамором.
Музыкальная гостиная
Находится в юго-восточном углу здания и решена в белом цвете. Большое шестистворчатое окно-дверь выходит на крыльцо.
В гостиной устроена сценическая площадка, отделенная декоративной аркой, занимающей всю ширину комнаты.
Арка опирается на столбики в виде тонких колонок с ионическими капителями и ограждена точеными балясинами и трельяжной решеткой.
Угловой двухъярусный камин с зеркалом облицован деревянными панелями.
Спальня
Состоит из двух комнат, располагается на втором этаже.
Угловой камин в этой комнате отделан кафельной плиткой. Стены декорированы панелями светлого дерева.
Вторая комната разделена на альков и спальню резной перегородкой.
Здесь размещались встроенные угловые шкафы, в одном из которых находилась дверь в прихожую спальни.
Библиотека
Смежная со Спальней комната. Комната меблирована большими остекленными книжными шкафами красного дерева.
Бельевая
В январе 1918 года в пустовавшем царскосельском коттедже появились новые обитатели — семья великого князя Павла Александровича.
«В начале зимы стало ясно, что топлива для центрального отопления [дворца Палей] не хватит, поэтому большинство комнат пришлось закрыть. […] В январе [1918 года], несмотря на строжайшую экономию, топливо кончилось, и отец с семьей переехали в дом моего кузена Бориса, тоже в Царском Селе, где печи топились дровами».
«В первые дни января выяснилось, что топливо для обогрева дворца, несмотря на жесткую экономию, на исходе. А дрова и уголь, хоть и стоили бешеных денег, все ж у нас были припасены. Стали мы искать дом с печным отоплением. Неподалеку […] стоял дивный особняк в английском вкусе. Принадлежал он великому князю Борису Владимировичу, мужнину племяннику, уехавшему в августе на Кавказ.
Борисова адреса муж не знал и послал туда телеграмму матери его, своей невестке, вдове великого князя Владимира, прося разрешения переселиться к ее сыну. Она разрешила, написав, что и ее дом также к нашим услугам.
Но дворец ее был теперь к услугам большевиков. Они давно разграбили его и не сегодня завтра собирались занять под Совет. Великая княгиня о том не ведала.
Итак, 9 января мы переехали к князю Борису. Трубы и батареи в доме оказались заморожены. Размораживали, разогревали, чинили мы их две недели.
[…] А Борисов особняк — загляденье! Стоял он посреди просторного сада. В доме большой холл вел в комнаты первого этажа, а по лестнице — на круговую галерею второго, откуда виден был весь.
На втором этаже наши спальни. Внизу, во флигеле, поселился Бодя с роялем, книжным шкапом, пишмашиной и причиндалами для живописи. Здесь мой мальчик и провел последние свои счастливые недели».
Вызванный в середине марта в ПетроЧК, Владимир Палей отказался от предложения М.С. Урицкого подписать отречение от отца и вместе с великим князем Сергеем Михайловичем, князьями императорской крови Иоанном, Константином и Игорем Константиновичами был этапирован из Петрограда в Вятку.
20 апреля их отправили в Екатеринбург, а 20 мая — в Алапаевск, куда привезли и сестру императрицы великую княгиню Елизавету Федоровну.
В ночь на 18 июля 1918 года, через сутки после расстрела царской семьи в Екатеринбурге, князь Палей и другие ссыльные Романовы были казнены.
Великого князя Павла Александровича арестовали 13 августа 1918 года на даче Бориса Владимировича.
В качестве заложника он содержался несколько месяцев в петроградском Доме предварительного заключения на Шпалерной.
В январе 1919 года был расстрелян в Петропавловской крепости вместе со своими двоюродными братьями великими князьями Дмитрием Константиновичем, Николаем и Георгием Михайловичами.
Сообщение об их казни опубликовано 31 января 1919 года в «Петроградской правде» без указания причин, места и дня.
В 1922 г. участок и все постройки передали Центральной опытной станции прикладной ботаники и селекции при Наркомпросе под руководством Н. И. Вавилова.
Рабочий кабинет Вавилова размещался на первом этаже главного усадебного дома, где ранее находился кабинет вел. кн. Бориса Владимировича.
