История особняка М. Кшесинской
Петербургский модерн. “Функциональное и художественное решение дома Кшесинской – результат тесного сотворчества архитектора и заказчицы.
“Перед составлением плана мы вместе обсуждали с ним расположение комнат в соответствии с моими желаниями и условиями моей жизни. Внутреннюю отделку комнат я наметила сама“.
“Дом вышел очень удачным, архитектор выполнил блестяще все мои желания“.
1904-1906, А.И. фон Гоген при участии А.И. Дмитриева.
Кронверкский пр., 1-3 – ул. Куйбышева, 2-4.
“Мысль построить себе более удобный и обширный дом возникла у меня после рождения сына. В старом доме (на Английском проспекте) я могла ему уделить только одну комнату…Но мне хотелось его устроить так, чтобы он мог, когда станет взрослым, продолжать жить у меня в доме удобно.
Кроме того, старый мой дом требовал уже столь капитального ремонта, что затраты не оправдались бы, а о перестройке и думать было нечего, он был слишком старый и ветхий. По мнению архитектора, было проще и дешевле снести старый дом и на его месте построить новый, согласно последней технике.
Я предпочитала строить новый дом в более красивой части города, а не среди дымящихся фабричных труб, как за последние годы стало на Английском проспекте...”
В 1910 г. на конкурсе лучших фасадов новых зданий Городская управа присудила за особняк серебряную медаль.
“я очень торопила архитектора фон Гогена с постройкой дома и горела желанием скорее переехать в него…хотя еще не все комнаты были обставлены, но всякому известно, что, если самой не переехать в строящийся дом, он никогда не будет готов”
В особняке Кшесинской
“Избалованная и всеми любимая, Кшесинская жила в такой роскоши, о которой не смела и мечтать. Её драгоценности славились не только в Петербурге, особенно известно её бриллиантовое колье, которое она носила и на сцене.
Кто в Петербурге не знал её роскошного особняка на Каменноостровском проспекте? Он был полон чудесными произведениями искусства, в нём был огромный зимний сад, с редкостными растениями и цветами. Кшесинская устраивала приемы, собиравшие самое изысканное петербургское общество…”
22 февраля у Кшесинской был званый вечер: “Для этого дня я вытащила все свои чудные вещи…У меня была масса мелких вещиц от Фаберже: была огромная коллекция чудных искусственных цветов из драгоценных камней и среди них золотая ёлочка с мелкими бриллиантами на веточках, как будто льдинками, было много мелких эмалевых вещиц, чудный розовый слон и масса золотых чарок. Их так оказалось много, что я телефонировала сестре, что места не хватает, куда все это ставить.
Я была за эти слова жестоко наказана, так как через несколько дней все было разграблено и нечего было ставить.
Весь стол к обеду был украшен ландышами, был поставлен подарок москвичей “сюрту-де-табль”, серебряная ваза, наполненная ландышами. Сервированы были мои чудные золоченые десертные тарелки и золоченый десертный сервиз, ножи, вилки и ложки-копия с модели Екатерининских времен, хранившийся в Эрмитаже, подарок Андрея…
Весь обед подавался на фарфоре “лимож”, который Андрей выписал из Франции, а к рыбе подали “датский” сервиз тарелок с изображением рыб.
Когда гости вошли в столовую, они пришли в полный восторг от убранства стола, что мне доставило большое удовольствие, так как я каждую мелочь обдумывала и рассчитывала.
Обед прошел очень оживленно и удачно, блюда были вкусные и подавались с соответствующими винами. После обеда играли в баккара, и гости засиделись довольно поздно. Это был мой последний прием в Петербурге”
Эскизы интерьеров
“Зал должен был быть выдержан в стиле русского ампира, маленький угловой салон – в стиле Людовика XVI, а остальные комнаты я предоставила вкусу архитектора и выбрала то, что мне более всего понравилось.
“…это было просто ужасно…чудный ковер, специально мною заказанный в Париже, весь был залит чернилами, вся мебель была вынесена в первый этаж, из чудного шкапа было вырвана с петлями дверь, все полки вынуты, и там стояли ружья, я поспешила выйти, слишком тяжело было смотреть на это варварство.
В моей уборной ванна-бассейн было наполнена окурками. В это время ко мне подошел студент Агабабов, который первым занял мой дом и жил с тех пор в нем. Он предложил мне как ни в чем не бывало переехать обратно и жить с ними и сказал, что они уступят мне комнаты сына. Я ничего не ответила, это уже было верхом нахальства…”
Спальню и уборную я заказала в английском стиле, с белой мебелью и кретоном на стенах. Некоторые комнаты, как столовая и соседний с нею салон, были в стиле модерн“
“У сына Володи было слабое здоровье, поэтому во дворе особняка содержалась в хлеву корова, за которой ухаживала работница Катя…Кроме того, во дворе жила толстая свинья, любимица Вовы.
Балерина вспоминала о том, что проходящие мимо особняка часто могли видеть гуляющих вместе козочку, свинью и фоксика”
“По всему фасаду этого дома тянулась терраса. С нее я однажды наблюдала, как в соседнем дворе особняка Кшесинской мальчики из колонии дефективных детей, которая там почему-то помещалась, забавлялись, рубя топором большой белый рояль, и швыряли о стену фарфоровые статуэтки…”
На приемах в особняке бывали братья, великие князья Андрей Владимирович (будущий супруг балерины), Борис Владимирович и Кирилл Владимирович.
Посещал особняк и сам великий князь Владимир Александрович.
“Он столько раз оказывал сердечное внимание в тяжелые дни моей жизни и нравственно поддерживал, когда мне бывало особенно тяжело. Последней музыкой, которую он мне прислал, как будто предчувствуя что-то грустное, был “Valse triste” Сибелиуса, который я так и не успела поставить для танца.
Много слез я пролила в эти тяжелые для меня и моего бедного Андрея дни. При разборке бумаг покойного Великого Князя в письменном столе были найдены мои письма к нему, которые Великая Княгиня Мария Павловна любезно мне вернула – на память”
Революция
“Балерина обращалась за помощью лично к самому А.Ф. Керенскому, который принимал ее очень любезно и обещал освободить особняк. Однако в 1917 году кризис власти был настолько острым, что любые распоряжения хладнокровно игнорировались.
К особняку подошел в конном строю эскадрон драгун с каким-то князем, который потребовал, чтобы особняк в двадцать пять минут был освобожден. Солдаты вызвали из мастерских броневик и драгуны скрылись”
” Опись вещей г-жи Кшесинской, мною 10 марта сего года: 1. Большой серебряный венок. 2.3. Малый серебряный венок. 4. Серебряная (вызолоченная внутри) сахарница с токовой же ложкой. 5. Маленькая ваза серебряная вызолоченная (N 1716). 6. Серебряная вызолоченная солонка за N 11207. 7. Рюмка ликерная вызолоченная. 8. Кольцо серебряное, вызолоченное, салфеточное. 9. Солонка серебряная, вызолоченная, с надписью “От артели плотников”. 10. Вазочка серебряная, вызолоченная…24. Личная корреспонденция г-жи Кшесинской. Офицер для поручений Петроградского Общественного Градоначальника подпоручик 17 стрелкового полка Карпов”.
Современной состояние – музей
“Фон Гогену и его помощникам удалось создать произведение, ставшее “классическим” образцом, своего рода эталоном петербургского модерна.
Холодная элегантность, графическая четкость и геометрическая определенность форм воспринимаются как специфически петербургские черты.
Интимность частного жилого дома подчеркнута тем, что на красную линию проспекта выходит только неширокая выступающая часть, а остальные объемы заглублены за оградами.
“Кроме небольшой фасадной части, обращенной на Кронверкский проспект…все задание расположено в саду и, благодаря счастливому расположению участка, возможно было все жилые помещения обратить окнами на солнечные стороны. На север выходят лишь лестница, вестибюль и уборные”
Архитектоника фасадов выявлена контрастным переходом от грудой “скальной” фактуры цоколя из красного валаамского гранита и широкого пояса серого сердобольского гранита к “бесплотным” плоскостям стен, облицованным светлым зигердорфским кирпичом.
Резкие фактурно-цветовые сочетания усиливают декоративное звучание богатой палитры отделочных материалов. Над окнами оставлены открытыми металлические перемычки.
Разная высота и масштаб частей, варьирование размеров, пропорций и шага окон ясно показывают на фасадах индивидуальные особенности помещений.
Так, за группой из пяти больших окон легко угадывается главный зал, а угловой объем с выпуклым фонариком соответствует зимнему саду. Это звено – одно из самых оригинальных в архитектуре петербургского модерна.
Цоколь выложен красным валаамским гранитом “скальной” фактуры. Над ним проходит широкий пояс серого сердобольского гранита.
По контрасту с мощью камня стены, облицованные светлым зигерсдорфским кирпичом, кажутся изысканно легкими, как бы бесплотными”.
Интерьеры особняка
